Ингушская Алания и ингуши-аланы (от реальности к мифу и от мифа к реальности) (окончание) - Интересны материалы - Разное - Статьи

Порожденный определенными реалиями миф торжествует. К каким же новым реалиям в свою очередь он может привести? Признанная мировым научным сообществом генетическая связь осетин с аланами, в первую очередь, вызывает постоянное стремление авторов направлять острие своей критики против осетинского народа. Именно поэтому часто звучат голословные обвинения, что связь этногенеза осетин с аланами является выдумкой сугубо осетинских ученых. Хотя любой специалист знает, что среди всех занимавшихся и занимающихся в той или иной степени изучением аланской истории осетинские исследователи занимают более чем скромное место, и не они являются основоположниками данного решения. Именно поэтому нередко обвинения перерастают в откровенную брань. Но особую тревогу в складывающемся положении вызывает специфика взаимоотношений ингушского и осетинского народов. Примеры сотрудничества и добрососедства не могут затушевать перманентное противостояние народов, протекающее при недоверии и неприязни друг к другу в мирное время и периодически взрывающееся прямыми жестокими и кровавыми, порой абсолютно бессмысленными столкновениями, продолжается уже достаточно долгое время. Тому много примеров и в постсоветское, и в советское, и в дореволюционное времена. Если для первых двух периодов еще хватало сильной центральной власти государства для сдерживания, предотвращения, подавления этих тенденций, официальной пропаганды всеобщего мира и дружбы, то в настоящее время такие угрозы оказываются более разрушительными. Государство оказалось не только не в состоянии предотвращать подобную напряженность, но проявило полное безволие в вопросах беспристрастной и открытой оценки происходивших событий, тем самым, порождая у народов желания самим обвинять, судить и действовать.

Наличие территориальных претензий к Северной Осетии, поддерживаемая ингушским обществом и официально декларируемая Республикой Ингушетия, и уже имевшая место попытка решить их силовым путем заставляют с возрастающей тревогой следить за мифологизацией сознания ингушского народа. Начавшееся «вкладывание» в умы школьников мифа об аланском происхождении ингушей, переплетаемое с известным осетино-ингушскими отношениями, в будущем может вырасти вместе с этими школьниками в «справедливую» решимость не только воевать на страницах печати с осетинами, бессовестно укравшими у них великую историю, бороться всеми способами за часть территории нынешней Северной Осетии, но и повести бескомпромиссную, как и полученные в школе знания, борьбу за все аланское наследство, за все аланские территории (уже сейчас идеи Дени Баксана используются в яростных нападках на осетин в интернете). Такая перспектива нанесет удар не только по двум соседним народам, но может вылиться при определенных условиях в деструктивные процессы на всем Северном Кавказе и тем самым нанести жесткий удар по российской государственности.

Симптоматично, что нередко опусы ингушских авторов, даже если они начинаются с изложения сведений по вопросам эпохи бронзы, заканчиваются обвинениями и угрозами в адрес осетин за события советского и постсоветского периодов. Видимо, с целью ослабить потенциального врага используется идея о нахских корнях осетин-дигоров и отличия от них осетин-иронов. В противостояние с ингушами прежде всего втягиваются соседние с ними ироны, которых и надо изолировать. Видимо, расчет делается и на факт мусульманства части дигоров, что должно если не привлечь их на свою сторону, то хотя бы нейтрализовать. Пожалуй, только в данном случае попытки будут бесполезны. Во-первых, исповедует ислам и часть иронов. Во-вторых, разделение осетин на три части, различия в официальном вероисповедании, если можно так выразиться, являются «продуктом внутреннего потребления» в мирный период. В случае же внешней опасности они бывают отброшены и на первый план выходит понимание национального единства, что достаточно ярко продемонстрировали недавние события как в Северной, так и в Южной Осетиях.

В складывающейся ситуации остро необходимо принятие решительных и незамедлительных действий. Большая ответственность ложиться на плечи профессиональных историков. Конечно, нельзя сказать, что раньше они не предпринимали никаких мер для противодействия подобным паранаучным и националистическим явлениям. Они выступали с критическими статьями, старались в меру своих возможностей вскрыть корни подобных явлений, консолидироваться перед лицом опасности, надвигавшейся со стороны дилетантов. Однако, на мой взгляд, следует перейти к более подробному и аргументированному разбору тех положений, которые содержатся в каждой изданной и издающейся работе псевдоисториков. Зачастую профессиональные исследователи просто не замечают и не реагируют на такие издания, что является негласной в научных кругах отрицательной оценкой. Однако правила поведения научного сообщества не воспринимаются его оппонентами. Наоборот, они расцениваются как признание собственной правоты и превосходства. Я полностью согласен с мнением исследователей, что в условиях складывающейся на Северном Кавказе ситуации осложнения межнациональных и межконфессиональных отношений долгом каждого ученого становится широкая пропаганда истинно научных знаний в области этногенеза и этнической истории. Необходимо выдвижение научных методик, результаты которых легко воспринимаются непрофессионалами. Только в наступательном движении, только в использовании информативного поля оппонентов можно добиться перелома в складывающейся ситуации.

Крайне необходимо повышение ответственности каждого ученого в оценке квазиисторических идей. Мне, например, вполне понятно участие в качестве официальных рецензентов монографии Р.Д. Арсанукаева представителей грузинской исторической науки. Идеи исторического и культурного превосходства грузинского народа над окружающими, пропаганда утверждения и демонстрации такого превосходства любыми методами, ярко проявившаяся в событиях в Южной Осетии и Абхазии, вполне объясняют использование ими любой возможности поддержать любую идею, наносящую удар по Северному Кавказу и Российской Федерации, Апологеты грузиноцентризма, понимая важное значение этнического родства и соответствующей поддержки северокавказских народов абхазов и осетин к югу от Главного Кавказского хребта, готовы использовать каждый шанс внесения раскола в среду сил, мешающим им добиться своих целей. Однако выступление в роли официального рецензента, воспринимающееся простым читателем как одобрение идей Р.Д. Арсанукаева, представителей российской науки заставляет задуматься над ненаучными стимулами и причинами такого поведения.

О повышении личной ответственности каждого ученого заставляет задуматься и пример В.Б. Виноградова. С одной стороны, известный исследователь, который при всех своих замечаниях по поводу тюркоцентристских концепций И.М. Мизиева, все же рекомендует их читателю, а, с другой стороны, обсуждая сарматскую проблему, обвиняет советский тоталитарный строй в ударе по научному потенциалу и уровню репрессированных тюркоязычных и нахоязычных народов Северного Кавказа, приведших, якобы, к засилью лингвистической концепции сплошной ираноязычности древних кочевников Восточной Европы. В.Б. Виноградов рассматривает творчество И.М. Мизиева и Я.С. Вагапова как крайнее выражение «антиираноязычных доктрин» в условиях вспышки общественно-политического плюрализма и политизации науки. Своих же коллег по научному цеху он обвиняет в огульном отвергании их, либо в большинстве своем простом умалчивании из-за отсутствия должных возможностей для критической оценки и сопоставлений всех этих крайне противоречивых, но содержащих и рациональные зерна наработок. Остается только сожалеть о примиренческой позиции В.Б. Виноградова к параисторикам и о переносе собственных научных противоречий с коллегами в область их обвинений за противодействие квазинаучным концепциям. Раскол в научном мире также опасен перед лицом столь дружно поддерживающих друг друга дилетантов.

Учитывая переход политиканствующей паранауки на уровень тесного сотрудничества с отдельными государственными структурами, следует противопоставить им более тесный союз научного мира не только с отдельными государственными структурами в рамках федеративных республик, что, например, очень важно для Северной Осетии, но и с центральными государственными органами Российской Федерации. Учитывая сложность межнациональных и межконфессиональных отношений на Северном Кавказе, превращающемся в весьма проблематичный регион для российского государства, следует незамедлительно проработать проект создания Института кавказоведения, в котором бы объединились ведущие специалисты в различных областях исторической науки и были бы задействованы, в первую очередь, сами представители северокавказских народов. Это позволит не только прекратить раскольническую деятельность параисториков, но и вырабатывать объединяющие народы концепции, общегражданские принципы для северокавказских народов как полноправных граждан Российской Федерации, положит конец многим популярным в России мифам о неком общекавказском менталитете, общекавказской культуре или исключительности исторического положения какого-то народа. Только используя этот механизм можно укреплять основы единства Северного Кавказа через его многообразие и опыт выработки общепонятных для северокавказских народов способов взаимодействия.

Такой институт должен стать непосредственным консультационным центром для российского руководства, связь с которым в наиболее эффективной форме может осуществляться через полномочного представителя президента РФ по Южному федеральному округу и его администрацию. Учитывая положительный опыт российского управления на Северном Кавказе, следует поставить вопрос о создании Института кавказоведения во Владикавказе и переносе туда представительства президента. Само расположение г. Владикавказа представляется наиболее оптимальным для указанных действий. Эффективно управлять и быстро реагировать на любые вызовы дня нельзя издалека, без постоянного непосредственного соприкосновения с жизнью северокавказских народов, прежде всего, национальных республик.

Превращение Северной Осетии в южный форпост Российской Федерации, включение Северного Кавказа в сферу геополитических интересов различных зарубежных государств, переплетение сложных национальных и государственных интересов (например, проблема Абхазии и Южной Осетии, напрямую затрагивающая интересы России, северокавказских народов, Грузии и иных международных сил) должны поставить вопрос о размещении в г. Владикавказе представительства МИД РФ, который вплотную займется выработкой и проведением внешней политики в южном направлении. И в данной сфере государственной деятельности значительную роль может сыграть взаимодействие с Институтом кавказоведения.

См.: Вагапов Я.С. Некоторые нахские топонимы и этнонимы с корнем А (этимологические заметки) // Вопросы нахской лексики. Грозный, 1980; Вагапов Я.С. Об одной вайнахской фразе в сочинении готского историка VI в. Иордана // Вопросы вайнахского синтаксиса. Грозный, 1981; Вагапов Я.С. Лингвистические данные о местоположении и происхождении названий аланских городов Ма’ас и Дедяков // Вопросы исторической географии Чечено-Ингушетии в дореволюционном прошлом. Грозный, 1984; Вагапов Я.С. О языке Зеленчукской надписи // Вопросы нахской лексики. Грозный, 1980; Вагапов Я.С. Генетические связи нахских народов в свете данных языкознания // Всесоюзная научная конференция «Проблемы происхождения нахских народов». ТД. Шатой, 1991; Вагапов Я.С. Проблемы происхождения нахского этноса в свете данных лингвистики // Материалы конференции «Проблемы происхождения нахских народов». Махачкала, 1996.

См.: Арсанукаев Р.Д. Еще раз к вопросу об истоках катакомбного обряда погребений в предгорной зоне центральной части Северного Кавказа // Региональная научная конференция «Актуальные проблемы истории дореволюционной Чечено-Ингушетии». Грозный, 1990; Арсанукаев Р.Д. Древности вайнахов и аланская проблема // XVI Крупновские чтения. ТД. Ставрополь, 1990; Арсанукаев Р.Д. Некоторые вопросы интерпретации раннесредневековых бытовых памятников Чечено-Ингушетии // XVII Крупновские чтения. ТД. Майкоп, 1992; Арсанукаев Р.Д. Некоторые вопросы этнической истории Северного Кавказа // Всесоюзная научная конференция «Проблемы происхождения нахских народов». ТД. Шатой, 1991; Арсанукаев Р.Д. Вайнахи и аланы. Баку, 2002.

См.: Мужухоев М.Б. Вопросы истории вайнахов. Грозный, 1992; Мужухоев М.Б. Ингуши: Страницы истории, вопросы материальной и духовной культуры. Саратов, 1995; Мужухоев М.Б. Нарты. Аланы. Вайнахи: К истории ингушского народа. Назрань, 1996; Мужухоев М.Б., Мужухоева Э.Д. Некоторые страницы истории ингушского народа // Республиканская научно-практическая конференция «Духовное возрождение ингушского народа: история, современность, перспективы». ТД. Назрань, 1995; Мужухоева Э.Д. Нарт-орстхойский эпос и вайнахи-плоскостники // Всесоюзная научная конференция «Проблемы происхождения нахских народов». ТД. Шатой, 1991.

См.: Газиков Б.Д. К вопросу о маршрутах походов Тимура против «эльбурзцев» // Научно-практическая конференция «Ингушетия на пороге нового тысячелетия». ТД. Назрань, 2000; Газиков Б.Д. Где находился город Дедяков // Всероссийская научная конференция, посвященная 150-летию со дня рождения известного ученого и просветителя Ахриева Чаха Эльмурзиевича. ТД. Магас, 2000; Газиков Б.Д. Маршруты похода Тимура на Северный Кавказ // Ученые записки школы-гимназии г. Назрань. Назрань, 2002. Вып. 1; Газиков Б.Д. О некоторых «темных» местах в нартском эпосе // Вестник научного общества учащихся школы-гимназии г. Назрань. Назрань, 2002. Вып. 6; Газиков Б.Д. Взгляд в прошлое. Статьи по истории Ингушетии. Назрань, 2002; Газиков Б.Д. Архивная память: Сборник статей. Назрань, 2003.

См.: Кодзоев Н.Д. К вопросу о местонахождении Магаса // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: Тезисы докладов II международного конгресса. Симпозиум III «Языки народов Северного Кавказа и других регионов мира». Пятигорск, 1998, ч. I ; Кодзоев Н.Д. Происхождение этнонимов «алан» и «г I алг I а» // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: Тезисы докладов II международного конгресса. Симпозиум III «Языки народов Северного Кавказа и других регионов мира». Пятигорск, 1998, ч. I ; Кодзоев Н.Д. Аланы. М., 1998; Кодзоев Н.Д. Очерки истории ингушского народа с древнейших времен до конца XIX в. Назрань, 2000; Кодзоев Н.Д. К вопросу о местонахождении аланского города Дадаков // Всероссийская научная конференция, посвященная 150-летию со дня рождения известного ученого и просветителя Ахриева Чаха Эльмурзиевича. ТД. Магас, 2000; Кодзоев Н.Д. Местонахождение и значение названия аланской столицы Магас // Вестник археологического центра. Назрань, 2001. Вып. 1; Кодзоев Н.Д. К вопросу о местонахождении аланского города Магас // Вестник археологического центра. Назрань, 2001. Вып. 1; Кодзоев Н.Д. К вопросу о происхождение этнонимов «алан» и «г I алг I а» // Ученые записки школы-гимназии г. Назрань. Назрань, 2002. Вып. 1; Кодзоев Н.Д. История ингушского народа: С древнейших времен до конца XIX века: Уч.пособ. для 7-9 классов общеобразовательных школ. Магас, 2002; Кодзоев Н.Д. Магас по археологическим и письменным источникам. Магас, 2003; Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия. М., 1971.

См.: Абрамова М.П. Ранние аланы Северного Кавказа III - V вв. н.э. М., 1997; Герасимова М.М. Краниологические материалы из меотских могильников Прикубанья // СА. 1976. № 5; Герасимова М.М. Палеоантропология Северной Осетии в связи с проблемой происхождения осетин // ЭО. 1994. № 3; Герасимова М.М. Равнины и горы в процессе расо- и этнообразования осетин // V Конгресс этнографов и антропологов России. ТД. М., 2003; Герасимова М.М. Средневековое население Куртатинского ущелья (Северная Осетия) по антропологическим данным// XXII Крупновские чтения. ТД. Ессентуки-Ставрополь, 2002; Герасимова М.М. Е.И. Крупнов и палеоантропология Северного Кавказа // XXIV Крупновские чтения. ТД. М., 2004. Тихонов А.Г. Средневековое население Северной Осетии (по материалам могильника Верхняя Кобан) // ЭО. 1994. №3. Шевченко А.В. К краниологии Предкавказской Алании X - XII вв. н.э. (по материалам раскопок Змейского могильника 1981-1983) // Этнокультурные проблемы бронзового века Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1986.