КАК ПОЯВИЛСЯ ФАНДЫР
 
 Целый год строили нарты большой дом для общих сборов и
празднеств. Хотелось им такой дом поставить, чтобы даже Сырдон
похвалил его. И вот дом построен, и Сослан пошел за Сырдоном и
сказал ему:
 – Собрались нарты и просят, чтобы пришел ты и посмотрел новый
наш дом.
 – Что ж, я приду, посмотрю, – ответил Сырдон. Вот пришли они
вместе в большой нартский дом. Все нарты были в сборе, и спросили
они Сырдона:
 – Скажи, по сердцу ли тебе наш новый дом? Не находишь ли ты в
нем какого изъяна?
 Рассмотрел Сырдон весь дом, в каждый угол заглянул и после
этого сказал:
 – Хорош-то он хорош. Но если бы... – И, не докончив своей речи,
ушел из дома.
 Догнал его Сослан и спрашивает:
 – Куда ты торопишься, Сырдон? Ведь ты ничего нам не сказал!
 – А что мне сказать вам?
 – Почему ты сказал «если бы»? –спросил Сослан.
 – Потому я сказал так, что дом хоть и хорош, но в середине
пусто. – И, не добавив ничего больше, ушел Сырдон. Вернулся Сослан
обратно и сказал нартам:
 – Похулил Сырдон наш дом, сказал – пусто у него в середине.
 Стали раздумывать нарты, что могли значить эти слова Сырдона. И
первым догадался Сослан.
 – Ведь у нас в доме над очагом еще цепь не висит, значит, дом
поистине пустой в середине,–сказал он.
 Тогда сковали нарты тяжелую надочажную цепь18 и, когда она
была готова, приладили ее, как полагается, в середине дома над
очагом и опять послали Сослана за Сырдоном.
 Когда пришел Сырдон, стали его опять спрашивать нарты:
 – Посмотри-ка теперь: чего еще недостает в нашем доме? Сырдон
опять осмотрел весь дом и сказал:
 – Хорош-то хорош, но если бы... – И снова ушел. Теперь пошел за
ним Хамыц и, догнав его, спросил:
 – Сырдон, ведь ты хорошим назвал наш дом, и все-таки по словам
твоим слышим мы, что ты недоволен чем-то.
 – Дом, правда, хорош, – сказал Сырдон, – но восточная сторона
его пустая.
 Долго думали нарты над словами Сырдона и догадались, что в
новом доме в восточном углу не хватает хозяйки, а угол восточный,
 onmrmn, пуст без хозяйки. И пригласили тогда нарты женщину,
нарядили ее, как молодую невесту, поставили ее в восточном углу и
решили:
 – Сходим последний раз за Сырдоном. Но не хочет никто из нартов
идти за Сырдоном. И тогда сказал Хамыц:
 – А ну-ка схожу я за ним. Если не захочет идти, я силой приведу
его сюда.
 Подошел Хамыц ко двору Сырдона и позвал:
 – Сырдон, выйди-ка наружу.
 Долго не откликался Сырдон на зов, но вот наконец вышел и
спросил:
 – Что тебе надо от меня, Хамыц?
 – Собрались все нарты и приглашают тебя посмотреть их новый
дом.
 – Когда вы за едой и напитками восседаете, то почему-то не
приглашаете меня! – сказал Сырдон. – Не пойду я больше к вам!–
Отвернулся и хотел вернуться домой.
 Тогда Хамыц пригрозил:
 – Плохо будет тебе, если ты не пойдешь!
 Подчинился Сырдон, пошел вслед за Хамыцем. Но злой переступил
он порог большого нартского дома. И опять долго осматривал он дом
и сказал потом:
 – Раньше это строение нельзя было домом назвать, а теперь
настоящий дом.
 Очень обрадовались нарты, услыхав похвалу Сырдона.
 Но сердит был Сырдон, запомнил он обиду, нанесенную ему
Хамыцем, и затаил в своем сердце желание отомстить ему.
 Была у Хамыца корова. Семь лет не телилась она и до того стала
жирная, что не только из нартского селения, но даже из далеких
мест приходили люди, чтобы поглядеть на эту корову. И все дивились
ей. Очень гордился Хамыц своей коровой.
 И вот решил Сырдон украсть ее.
 Однажды ночью пробрался он к хлеву, где стояла на привязи
корова. Но как ни старался Сырдон, не смог он открыть крепкие
ворота хлева. Ни с чем вернулся он назад и долго раздумывал о том,
как бы ему добраться до коровы и увести ее. И кое-что все-таки
придумал. Однажды, когда день уже клонился к вечеру и коров должны
были пригнать с пастбища, пробрался Сырдон в хлев Хамыца и
спрятался там. Вот пришло вечером стадо с пастбища. Хамыц загнал в
хлев свой скот и крепко запер дверь. Тихо сидел Сырдон в хлеву, и,
дождавшись, когда все погрузилось в глубокий сон, он стал
осторожно снимать с петель дверь хлева. И это ему удалось легко и
бесшумно.
 Вывел Сырдон корову Хамыца и погнал ее, но не в тот свой дом,
который все знали, а в другой, потаиной, о котором никто не знал.
Под мостом находился потайной дом Сырдона, и вся семья его жила в
нем. Сам же Сырдон жил в доме на краю селения. Привел он корову
Хамыца в свои потайной дом, зарезал ее и день за днем пировал
вместе со своей семьей.
 Хватился Хамыц – нет коровы. Начал искать и в нартском селении,
и в окрестных селениях, но ничего не находил. Лопался от злости
Хамыц.
 Но вот дошел до него слух, что корову его свел со двора Сырдон,
злосчастие нартов.
 «Что же остается мне делать? – подумал Хамыц.– Пойду-ка я к
вещей женщине».
 Пришел он к ней и рассказал все по порядку.
 – Я пришел спросить тебя, не посоветуешь ли ты мне чего-нибудь?
– сказал он.
 И ответила ему вещая женщина:
 – Еще до того, как ты пришел ко мне, знала я о твоей корове.
Есть где-то у Сырдона потайной дом, подземное жилище. Где оно –
никто не знает, и я тоже не знаю. Но у Сырдона в этом потайном
жилище живет семья.
 – А как же можно найти это жилище? –спросил Хамыц.
 – Кто не знает суки Сырдона? – ответила вещая женщина. – Ночь
проводит она в потайном жилище Сырдона и каждое утро на рассвете
выходит наружу. Нужно подстеречь ее и поймать. Когда будет она в
твоих руках, привяжи к ее ноге туго скрученную шерстяную нитку и
отпусти ее. А ты проследи за ней, и думаю я, что приведет она тебя
к потайному дому Сырдона.
 Стал Хамыц подстерегать по утрам собаку Сырдона. И вот однажды
ранним утром удалось ему поймать ее. Привязал он к ее ноге туго
скрученную нитку и отпустил ее. Но не бежит собака к дому Сырдона,
мечется то туда, то сюда, не хочет выдавать своего хозяина. Стал
тут Хамыц избивать собаку – как же иначе? Избил ее до полусмерти,
и тогда побежала собака, а нитка стелется вслед за ней и ведет за
собой Хамыца.
 Сырдона не было дома, а семейные его испугались, увидев Хамыца.
«И как это только он нашел нас!» – подумали они.
 Котел был полон мяса и кипел. Хамыц вынул мясо, понял, что это
варится мясо его коровы, и, не в силах сдержать свой гнев, по
одному и по два изловил детей Сырдона и бросил их в котел.
 Развел он сильный огонь в очаге, взвалил себе на плечи что еще
оставалось от его коровы и отнес в свой дом. Потом пошел он на
нартский нихас. Сырдон тоже был там, но Хамыц промолчал и слова не
промолвил. А когда Сырдон увидел Хамыца, сказал он, смеясь:
 – Жалко Хамыца, ведь кто-то сейчас поедает мясо его коровы, а
он сидит голодный!
 – Быть может, у кого-то в котле варилось мясо моей коровы, но в
этом же котле варится у него сейчас мясо его собственных детей, –
ответил Хамыц.
 Почуяло сердце Сырдона, что какое-то злое горе постигло его,
ничего не ответил он Хамыцу и пошел торопливо домой. Заскочил он в
свой дом, оглянулся и никого не увидел. «Самое время обедать, куда
же они делись?» – в тревоге подумал Сырдон. Схватил он большую
вилку, которая служит для того, чтобы вынимать мясо из котла,
опустил ее в котел, поводил ею и вдруг видит: зубья вилки зацепили
кости его детей – вот череп, а вот рука, нога... Сначала оцепенел
Сырдон, выпала вилка из его рук, а потом зарыдал.
 – Никто, кроме Хамыца, не мог совершить такого злодеяния! –
сказал Сырдон, рыдая.
 Потом достал из котла кости всех своих детей, сложил кости руки
старшего своего сына и составил из них основу фандыра, жилы,
ведущие к сердцам других сыновей, натянул он на фандыр, так что
получилось двенадцать струн, опустился возле останков своих детей,
ударил по струнам и запел-зарыдал:
 – Беден я, мальчики мои, и не смогу устроить по вас поминание.
Но всегда, когда люди будут класть на очаг приношение мертвым,
будет в светлом раю поминаться имя твое, мой старший мальчик, –
ведь назван ты был при рождении «очаг» – Конага.
 И тут еще громче запел и заиграл Сырдон:
 – Второй мой мальчик, ведь назван ты был Уарага при рождении,
что значит «колено», и то, что при поминании мертвых люди будут
класть на колено, то пусть будет тебе поминанием. Третий мой
мальчик, Фуага, «дуновение», назван был ты, – так пусть же, когда
на поминках люди будут дуть на горячее, это будет твоим
поминанием.
 Так одного за другим прославил он каждого из своих сыновей.
 Глубокая яма была за дверью его потайного жилища, в этой яме
похоронил он останки своих детей. А сам взял в руки свой фандыр и
пошел на нихас нартов.
 И сказал он нартам:
 – Те, чьи сердца не испытали горести и несчастья, пусть
послушают игру фандыра.
 И так заиграл на фандыре Сырдон, что вся вселенная слушала его.
Синее небо застонало и пролило слезы. Прекратили охоту хищные
лесные звери и в безмолвии опустили головы к земле. Птицы стаями
прилетели к Сырдону и зарыдали-загоревали вместе с ним. И люди,
что сидели на нихасе, понурились и опустили головы, застонали, и
градом полились слезы из их глаз.
 А Сырдон все играет на своем фандыре и в лад струнам говорит
нартам:
 – Нарты, вот вам мое подношение. Только позвольте мне жить
среди вас.
 И, слушая песню Сырдона, нарты сказали:
 – Разве можем мы оттолкнуть человека, который принес нам в дар
такое сокровище!
 И сказал тогда Урызмаг Сырдону:
 – У нас с тобой, Сырдон, одна кровь. Ты всем нам брат. Если не
жаль тебе подарить нам такое сокровище, то приходи и живи с нами.
И, как брату, открыты перед тобой двери во все наши дома. И нет у
нас тайн от тебя.
 Взяли нарты из рук Сырдона фандыр, и сказали они друг другу:
 – Если даже всем нам суждена погибель, навеки останется жить
фандыр. Он расскажет о нас, и кто заиграет на нем, тот вспомнит о
нас и тот станет нашим навсегда.
 
 
 
 СЫРДОН ОПЯТЬ ОБМАНУЛ НАРТОВ
 
 Однажды отправились нарты в поход и взяли с собой Сырдона.
Неудачен был поход, и, возвращаясь домой, нарты решили выместить
свою злобу на Сырдоне.
 Знали нарты, что посреди темного леса есть бездонное озеро, о
котором ничего не было известно Сырдону. Покрыли они это озеро
хворостом и обманули Сырдона, послали его прямо на это гиблое
место. Не знал Сырдон об этой ловушке и провалился. Но, падая,
успел он ухватиться за корни прибрежных деревьев. И хотя трудно
было ему, все же он выбрался на берег. Собрал Сырдон сухого
хворосту, разжег костер, высушил свою одежду и скорей побежал
наперерез нартам.
 Думали нарты, что погиб уже Сырдон, и вдруг слышат – кричит он
им:
 – Эй, нарты, любители походов! Постойте, послушайте, о каком
чуде я вам расскажу.
 Остановили нарты коней, подошел к ним Сырдон и сказал:
 – За всю свою жизнь, никогда не видал я такого чуда. И тут
любопытство взяло нартов.
 – Какое чудо видел ты, сын Гатага? Смотри не обмани нас снова.
 И ответил им Сырдон:
 – В лесу, не доехав до маленького озера, встретил я невиданных
зверей, – они ушли в глубь леса, в колючие заросли. Я от страха
едва собрался с силами, чтобы прибежать сюда.
 Видят нарты, что одежда у Сырдона сухая, и поверили его словам.
А Сырдон продолжал рассказывать:
 – Не скоро представится случай так поохотиться! Давайте
поторопимся. Я, конечно, не посмею близко подойти к этим зверям,
но я подведу вас к зарослям, в которые они ушли.
 Поехали нарты вслед за Сырдоном, и направил он их в самую чащу,
в колючие заросли.
 Настала ночь, кружатся нарты между колючими кустами и не
находят ни зверей, ни выхода из чащи. Так исцарапали их колючки,
что кровью покрылись и нарты, и кони их. Только когда настал
рассвет, удалось нартам выбраться из чащи. Тут их встретил Сырдон.
 – Что же это? Ты опять обманул нас? – спросили нарты.
 – О нарты, сознайтесь! Вы просто не посмели близко подойти к
зверям и спрятались в колючие кусты. Теперь на весь свет ославлю я
вас. Ну и опозоритесь же вы!– ответил им Сырдон.
 Нарты не на шутку испугались того, что он их опозорит, и молча
сносили его насмешки.
 Так сын Гатага Сырдон мстил нартам, когда они его обижали.
 
 
 
 КАК СЫРДОН ОБМАНУЛ УАИГОВ
 
 Вышел однажды Сырдон на улицу и видит – никого из нартов нет,
только дети играют. Тогда спросил Сырдон у детей:
 – Куда девались все нарты?
 Подошел к нему один маленький мальчик и сказал:
 – Ты только не выдай меня. Нарты тайком от тебя отправились в
поход.
 Вернулся тогда Сырдон к себе домой, собрался в дальний путь и
пошел по следу нартов. Три дня шел он по дремучему лесу и только
собрался отдохнуть, как увидел, что на поляне дерутся три уаига.
Сделал Сырдон вид, что хочет пройти дальше, и мимоходом сказал им:
 – Доброго вам здоровья, крепыши уаиги! Чем это вы заняты? За
что избиваете вы друг друга? Нехорошо ссориться, позорно!
 И ответили ему уаиги:
 – Мы бы и рады не драться, да никак не можем поделиться.
 – А что же это вы делите такое? Может, я бы вас помирил? –
говорит Сырдон, останавливаясь.
 – Владеем мы тремя ценными вещами, – ответили ему уаиги. –
Кожей, фынгом и веревкой. Не простая эта кожа. Сядь на нее – и
домчит она тебя куда захочешь. И фынг у нас не простой. Ударишь
его войлочной плетью – и весь уставляется он кушаньями и
напитками. А веревка эта такова:
 сколько бы сокровищ ни связал ты ею, всю тяжесть они теряют.
 И сказал им тогда Сырдон:
 – Вы послушайте-ка меня, и я помирю вас. Дайте мне каждый по
стреле, и я пущу их в разные стороны. Кто из вас первый прибежит
со своей стрелой обратно, тому первое право выбора. Кто второй
прибежит, тот второй выбирает. Ну, а последнему достанется то, что
останется.
 Сразу согласились уаиги. Выстрелил Сырдон в три стороны я
крикнул:
 – Скорей бегите!
 Со всех ног кинулись уаиги за стрелами, толкая друг друга, хотя
стрелы полетели в разные стороны.
 А Сырдон взял в руку веревку, поставил на кожу фынг, сам сел на
кожу и сказал ей:
 – Отнеси-ка меня на крышу моего дома.
 Только сказал он это, как очутился у себя на крыше.
 Устроил Сырдон пир. Поставил он чудесный фынг, ударил по нему
войлочной плетью и целую неделю угощал нартов. Увидели нарты, как
удачлив Сырдон, и с тех пор всегда брали его с собой в поход.
 
 
 
 КАК СЫРДОН СПРАВЛЯЛ ПОМИНКИ ПО СВОИМ ПОКОЙНИКАМ
 
 Встречаясь с Сырдоном, то один, то другой из нартов говорил
ему:
 – Нужно тебе, Сырдон, устроить поминки по своим покойникам,
чтобы они в Стране мертвых не завидовали другим покойникам. Ведь
ты берешь на себя грех, не соблюдая обычая поминок.
 А иные даже не прочь были поддразнить его:
 – Среди нартов не найти такого, кто, подобно тебе, не оказывает
почести своим покойникам!
 Сырдон хорошо понимал, из-за чего так беспокоятся нарты о его
покойниках.
 Была у бедного Сырдона единственная корова, и очень хотелось
нартам съесть ее. А что было им до покойников Сырдона!
 – Пусть совсем без пищи останутся его покойники, пусть, затаив
голод, сидят среди других покойников! – так между собой говорили
нарты.
 Долгое время Сырдон отмалчивался. Наконец он сказал нартам:
 – Вы ведь знаете, что у меня ничего нет, так из чего устрою я
поминки?
 – Попроси своих родственников и друзей, и пусть они помогут
тебе, но все же не оставляй своих покойников совсем без поминок, –
сказали нарты Сырдону.
 Сырдон собрал с избытком все, что нужно для поминок: и напитки,
и кушанья. Дрова привез, установил над очагом двуухий большой
котел и заварил пиво. Но в пивовары он поставил самого глупого
человека. Известно, чтобы сварить пиво, кладут в двуухий котел
двадцать мер солода, а Сырдон насыпал в него всего одну меру.
 Варится, варится пиво, несколько дней варится, а все не готово.
Люди думали, что пива наварено очень много, но Сырдон знал, что
делал. Зарезал он одну свою безрогую овцу и бросил ее тушу в
другой двуухий котел. «Моим покойникам давно уже никакая еда не
нужна, а вам, обжорам, хватит и одной овцы, да и пива хватит на
один день! Но вы хотите найти в моем доме глупца Сырдона, так его
вы не найдете!»– так говорил Сырдон сам с собой.
 Слух о том, что Сырдон справляет поминки, распространился меж
нартов. В день поминок Сырдон собрал пивовара, хлебопеков и еще
двух придурковатых юношей, которых пригласил он прислуживать за
столом, и сказал им:
 – Вам предстоит потрудиться на поминках, потому вы должны
заранее подкрепиться, иначе останетесь голодны.
 Велел Сырдон зарезать двух или трех кур и покормил своих
прислужников, напоил их аракой, а потом поручил им переливать пиво
из котла в кадушки.
 Послал созвать к себе людей на поминки, а сам завел среди
прислуживающих разговор о том, что появилось раньше – курица или
яйцо. Опьяневшие начали спорить. Один говорит: «Курица, конечно,
появилась раньше яйца!» Другой возражает: «Нет, яйцо – раньше
курицы!» Началось со спора, а повело к ссоре, а потом начали они
толкать друг друга. Сырдон вмешался, делая вид, что разнимает их,
и как будто нечаянно опрокинул кадушки, наполненные пивом. Тут он
стал сокрушаться и бранить своих прислужников:
 – Погубили вы меня! Только разослал я людей, чтобы созвать
нартов на поминки, а вы разлили мое пиво! С каким лицом выйду я
теперь к нартам?
 И как раз когда бранил он своих прислужников, к нему во двор
вошли самые старшие из нартов. Сырдон выбежал, к ним навстречу и
рассказал, сокрушаясь:
 – Мои прислуживающие – что станешь делать! – поспорили. Один
кричал: «Яйцо появилось раньше!»,–другие горячились: «Нет, курица
раньше!» И так они повздорили, что разлили мое пиво,
приготовленное для поминок!
 Переглянулись старшие нарты и разошлись по домам. Узнав, что
случилось на дворе у Сырдона, те, что собирались прийти, тоже не
пришли. И все, что Сырдон приготовил для поминок, осталось ему
самому.


 
 ПОЧЕМУ СЫРДОНА ПРОЗВАЛИ ОБМАНЩИКОМ
 
 Собрались раз нарты на нихасе и стали рассказывать смешные
истории. Сырдон долго слушал их и с презрением кривил свое лицо.
Тогда Хамыц спросил его:
 – Что ты кривишься, Сырдон? Или из такого множества чудесных
рассказов тебе ни один не пришелся по душе?
 – Как мне не кривить свое лицо? Один перед другим стараетесь
вы, рассказываете небылицы да еще смеетесь. Хотел бы я знать,
когда я услышу от вас хоть слово правды?
 Тут не выдержал Сослан и крикнул Сырдону:
 – Осел ты, сын Гатага! Если знаешь что-нибудь получше, то
почему не расскажешь нам? Мы бы тебя послушали!
 – Рассказы, которые достойны того, чтобы вы слушали их, у меня
всегда найдутся.
 Тут юноши-нарты стали просить Сырдона, чтобы рассказал он им
какую-нибудь быль. И так они пристали к нему, что Сырдон начал:
 – Было это в пятницу под субботу, когда я намеревался устроить
поминки по своим покойникам. Нужно мне было жертвенное животное,
чтобы зарезать его, и решил я пойти на охоту.
 – Провалиться б тебе в седьмое подземелье, Сырдон! – прервал
его Сослан. – Какой же ты охотник!
 – Не перебивай его, Сослан, пусть он до конца доведет свой
рассказ, – остановил Сослана Урызмаг. И Сырдон продолжал:
 – Шел я по лесу и встретил там мужчину. Поздоровались, и когда
он узнал, что я из нартов и вышел на охоту, предложил вместе
поохотиться:
 – Давай пойдем на берег Сауфурда, там пасется преогромная кох-
свинья, и мы убьем одного из ее поросят.
 Отправились мы с ним на берег Сауфурда. И пусть столько умрет в
моем доме людей, сколько неправды в моем рассказе! Видим,
преогромная кох-свинья кормит молоком своих двенадцать поросят. Но
из поросят только один сосет сосок свиньи, – второй поросенок
сосет хвост первого поросенка, а третий сосет у второго, и таким
образом все двенадцать поросят растянулись в одну линию, а у
самого последнего поросенка из хвоста хлещет струёй молоко...
 Тут расхохотались все юноши-нарты, и Сырдон прервал свой
рассказ.
 – Пусть у тебя, Сырдон, и вправду столько умрет людей, сколько
раз ты соврал сейчас!–сказал один из юношей.
 А Сослан не мог сдержаться и крикнул Сырдону:
 – Скройся с наших глаз, Сырдон, ты недостоин быть среди нас на
нихасе, потому что ты это священное место превратил в посмешище!
 Нарты вдоволь посмеялись над Сырдоном, а потом Урызмаг спросил
его:
 – Ну, а как ты все-таки добыл животное, предназначенное для
заклания на поминках?
 – Мыши съели его жертву, – сердито сказал Сослан.– Хорошо было
бы, если бы также съели его голову!
 Сырдон дождался, когда стало тихо, потом сказал назидательно:
 – Это вам, недостойные нарты, надлежит зарезать животное за мое
здоровье, потому что я хотел этим рассказом указать вам путь, куда
следует вам отправляться в поход.
 – Этому можно было бы поверить, Сырдон, если бы ты не наврал
здесь столько, что из этого вранья можно построить лестницу на
небо, – сказал Хамыц.
 – Известно, что вы, нарты, к Богу дорогу ищете, – поднимитесь к
нему по лестнице, которую я вам построил! Только смотрите, чтобы
из вас никто не упал с этой лестницы, иначе сломаете себе шею или
ногу, а то и головы разобьете, – ответил Сырдон.
 С тех-то пор Сырдона и стали звать обманщиком.
 
 
 
 ТВОЕ СУКНО В РУКЕ ТВОЕЙ
 
 Беден был нарт Сырдон. Взял он у одного человека в долг кусок
шерстяной ткани и никак не мог отдать долга. А тот все ходил к
Сырдону и просил вернуть ему сукно. Но каждый раз уходил он с
пустыми руками. И чего только не выдумывал Сырдон, чтобы отсрочить
уплату долга!
 Однажды в назначенный срок заимодавец опять пришел к Сырдону,
чтобы получить с него долг. Подошел он к дому Сырдона и окликнул
его.
 – Эй, дома ли ты, Сырдон?
 – Нет его дома, – ответили ему.
 – А где он?
 – Вон там, за околицей, канаву для воды роет. Пошел заимодавец
туда, куда ему указали.
 – Радости желаю тебе, Сырдон.
 – Да будет благополучен твой приход.
 – Сырдон, пора тебе вернуть мое сукно. Много чего выдумывал ты,
чтобы не уплатить мне долга. Постыдился бы! Надо совесть иметь...
 – Да разве я отказываюсь? Будь милостив ко мне, не говори
больше со мной об этом. Ты думаешь, чем я здесь занят? Забота о
твоем сукне привела меня сюда.
 – Что это ты говоришь, Сырдон? Где здесь забота о моем сукне?
Глаза мои меня не обманывают: ты здесь роешь канаву для воды.
 Э, непонятлив ты, братец! Вот вырою я эту канаву, пущу по ней
воду, а по краям канавы насажу колючек. И вот каждый раз, когда
овцы и козы будут идти на пастбище и возвращаться оттуда, они
обязательно подойдут к этой канаве, чтобы напиться. И, продираясь
через колючки, будут оставлять на них отличную шерсть. Всю эту
шерсть я соберу, натку сукна и сполна расплачусь с тобой.
 На что был зол этот человек на Сырдона, не выдержал он и
расхохотался.
 – Зря ты смеешься! – обиделся Сырдон. – Можешь считать, что
твое сукно в твоих руках.
 Махнул тут сосед рукой и вернулся домой: что еще он мог
сделать?
 А Сырдон, верно, еще и сейчас сажает колючки.
 
 
 
 КТО КОГО ОБМАНУЛ
 
 Был у Сырдона откормленный баран. Вот и стали думать нарты, как
бы съесть его. Однажды собрались на нихасе все старейшие нарты.
Сырдон тоже был тут, но, как ему подобало, сидел поодаль от
старших. И сказал Сырдону Хамыц:
 – Подойди поближе, сын Гатага! Тот подошел торопливо:
 – Чего желают мои старшие? И сказал ему Хамыц:
 – А знаешь, Сырдон, ведь подходит время потопа. Все пропадет, и
твой жирный баран тоже. Давай-ка пойдем лучше на берег реки,
зарежем его, приготовим шашлыки, поедим вдоволь, –пусть Бог
любуется нами.
 Молча, уставясь в землю, выслушал слова Хамыца Сырдон и
ответил:
 – Пусть съем я ваши болезни! Раз будет потоп, так пусть мой
откормленный баран для вас лишится жизни.
 Раз в солнечный день собрались нарты на берегу реки, и Сырдон
приволок туда своего откормленного барана. Под деревом, на берегу,
отыскали они хорошее место, зарезали барана и разделили его.
 Пока жарились шашлыки, нарты рассказывали сказки и были. Стали
у них слипаться глаза, и кто-то сказал:
 – Нужно пока освежиться!
 Разделись они и полезли в воду.
 Купаются нарты, а бедовый Сырдон собрал всю их одежду и бросил
в огонь.
 Освежились нарты, вылезают на берег. «Вот, – думают они,–
верно, зарумянились шашлыки из барана, которого откормил Сырдон!»
 Хотят одеться нарты, хватились, а нигде не видят одежды.
 – Что за бес унес наши одежды? – спросили они Сырдона.
 – Я их бросил в огонь, – ответил Сырдон.
 – Как так?
 – А зачем вам одежда? Ведь все равно скоро конец мира. Его
можно и голыми встретить.
 Поглядели тут нарты друг на друга и сказали: кто строит козни
против этого человека, тот строит козни самому себе.