|
|
 | |  |
|
ОБОСТРЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ В СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ В 30-50-е гг. XIX в.
Расцвет осетинского феодализма. Рост аристократии. Переселение
осетин на Владикавказскую равнину изменило социальный облик Северной
Осетии. Оно привело к более глубокому социальному расслоению
осетинского общества. 20-50 гг. XIX в. — это период наибольшего
расцвета феодализма в Осетии. Самыми быстрыми темпами феодализм
развивался на равнине, на новых землях, где феодалам частично удалось
вовлечь в сферу своего феодального господства свободное крестьянство.
Новые темпы феодализации были характерны и для горных районов.
Образовавшийся здесь в результате переселения части населения на
равнину земельный резерв стал основой для расширения земельной
собственности феодалов и появления новых социальных притязаний с их
стороны.
Расцвет феодализма существенно продвинул осетинское
общество в его прогрессивном социальном развитии. Сформировавшаяся
ранее аристократия, испытывавшая прежде серьезные экономические
трудности, обрела новую социальную силу. Отдельные феодальные фамилии
(Дударовы, Шанаевы, Мамсуровы, Тулатовы, Кубатиевы и другие), не
имевшие в горах достаточных площадей для расширения своих земельных
владений, превратились на равнине в крупных владельцев. Осетинская
аристократия стала обнаруживать высокую хозяйственную активность.
Наряду с повышением ее социальных притязаний, стремлением к расширению
своих владетельских прав она быстрыми темпами меняла экономический
облик осетинского села. Из ее среды формировалась осетинская
интеллигенция, создавалось осетинское офицерство — «новое сословие»,
внесшее значительный вклад в развитие культуры Осетии.
Вместе с тем
дальнейшая феодализация осетинского общества сопровождалась обострением
социальных противоречий. В фокусе этих противоречий находился земельный
вопрос, все еще остававшийся жгучим для Осетии. Борьба за землю,
развернувшаяся между так называемыми свободными общинниками и
феодальным сословием, не являлась некой социальной стихией. Она
протекала в формах, единых для быст-роразвивающихся феодальных обществ.
В основе этой борьбы лежала общая закономерность, ведущая к образованию
сословия крупных феодальных владельцев, с одной стороны, и зависимого
крестьянства — с другой. Именно в этом процессе обнаруживались как
основные социальные противоречия, так и высокий экономический
потенциал, продвигавший осетинское общество на новые уровни
общественного развития.
Осетинская аристократия как никогда стала
стремиться к социальной солидарности. Ранее, до переселения на равнину,
свою общность аристократия чаще проявляла, как правило, в
брачно-родственных связях, реже — в сугубо общественной сфере. До
начала XIX в. феодальная солидарность в сфере общественных интересов
зарождалась в условиях крестьянских волнений (как, например, в 1781 г.
в Дигорском обществе) или же при возникновении внешней опасности
(например, феодальная фронда тагаурских феодалов).
Наиболее
стремительно развивалась тагаурская аристократия, переселившаяся на
Владикавказскую равнину. И раньше, чем социальным верхам других
обществ, к ней пришла «социальная зрелость» — стремление к
общественному союзу во имя общих интересов. Ярким проявлением такого
союза явилось коллективное (до этого в ходу были, как правило, частные)
обращение тагаурских феодалов к наместнику М.С.Воронцову (1845 г.). В
нем тагаурская аристократия требовала от наместника и его правительства
признания и юридического закрепления того социального статуса, которого
им удалось достичь. Они просили подписания государственных актов,
которые бы гарантировали им сохранение имущественных прав. Аристократию
особо волновали их права на землю, приобретенную в последние
десятилетия. «По милости великого монарха нашего, — писали тагаурские
феодалы, — начали понимать все выгоды жизни и имеем средства
пользоваться оными, мы не решаемся приступить к производству прочных
хозяйственных обзаведении и построек для жительств, сомневаясь, что
земли, нами занимаемые, не останутся за нами».
Российская
администрация не спешила с юридическим оформлением прав осетинских
владельцев на землю. Тем самым она держала феодалов в постоянно
зависимом от государственной власти положении.
Для преуспевавшей
осетинской аристократии остро стоял вопрос и о взаимоотношениях с
зависимым крестьянством. Крупное землевладение, развивавшееся в Осетии,
потребовало от феодалов более широкого привлечения труда не только
зависимых крестьян, но и свободных общинников. Последние оказывали
упорное сопротивление феодалам, прилагали немало усилий, чтобы самим
стать собственниками земли, сохранить свою независимость и превратиться
в таких же феодалов, как и представители традиционных феодальных
фамилий.
Социальные противоречия между феодалами, с одной стороны, и
общинниками — с другой, достигли такой остроты, что их конфликты вышли
за пределы собственно Осетии и правительственных учреждений. Под
серьезной угрозой потери зависимых крестьян оказались не только
осетинские владельцы, но и феодалы соседних народов. Социальное
противоборство в Осетии подрывало господство кабардинских феодалов,
вызывало кризисные явления в крепостнических отношениях грузинских
провинций. Феодалы из Кабарды, Тифлисской и Кутаисской губерний
призывали тагаурскую аристократию не проявлять «слабости», ужесточить
свое социальное господство.
В 1846 г. тагаурские владельцы вновь
обратились к М.С.Воронцову. На этот раз они просили, чтобы российское
правительство государственными актами утвердило их в звании «алдаров»,
приравняв тем самым к титулованным российским дворянам. Судя по
обращению к наместнику, очевидно, что тагаурские феодалы, развивавшие
свои хозяйства на плодородной Владикавказской равнине, преуспели в
своем помещичьем восхождении и не скрывали своих аристократических
амбиций. Они продвинули Осетию к такому уровню феодализма, при котором
утверждалась новая, более сложная система социальных отношений. Феодалы
требовали от российской администрации учреждения в Осетии системы
социальной иерархии по «российскому образцу». Для этого они предлагали
создать правительственную комиссию, правомочную рассмотреть «законные
права» осетинской аристократии при участии соседних князей и владельцев.
О
расширении феодальных прав беспокоились также верхи Ала-гирского и
Куртатинского обществ. Как и тагаурцы, они обращались к российской
администрации с просьбой о закреплении за ними земельных участков,
приобретенных в последние годы. Алагирскую и куртатинскую аристократию
тревожило и неповиновение холопов, в особенности таких категорий, как
«гурзиаги» и «кавдасарды».
В социальных устремлениях алагирских и
куртатинских феодалов наряду с ростом их собственного могущества
проявлялось также влияние на них политической активности тагаурской
аристократии. Если тагаурцы требовали от Петербурга, чтобы их по
статусу приравняли к российским помещикам, то алагирские и куртатинские
феодалы, как правило, просили предоставить им «равные права и
преимущества с тагаурцами».
Рост социальной активности феодалов,
вызванный оживлением экономики Осетии, провоцировал ответные действия
со стороны свободного крестьянства. Наиболее успешно феодальному напору
оказывали сопротивление фарсаглаги. Эта категория населения в свою
очередь обращалась к М.С.Воронцову с предложением о том, чтобы
законодательно утвердили их независимое от феодалов положение.
Фарсаглаги также ставили вопросы о наделении их землей на правах
общинного владения и о поселении обособленно от феодалов в
северо-восточной части Владикавказской равнины с назначением к ним
своего пристава.
Образование Владикавказского округа. Расцвет
осетинского феодализма, вызвавший небывалую до этого социальную
активность разных слоев населения Осетии, имел серьезные
политико-административные последствия для всего Северного Кавказа.
Российские
власти направили в Осетию большую группу чиновников. Им поручалось
«исследовать» сложившуюся там обстановку. Наместнику в Тифлисе был
представлен обширный доклад о политическом положении в Осетии. Изучив
его, администрация пришла к выводу о необходимости усиления на местах
правительственной власти и лишь потом заняться регулированием
социальных отношений в среде горцев.
Первой и значительной мерой
укрепления российской власти на Северном Кавказе явилось образование
Владикавказского военного округа. Помимо Северной Осетии в округ вошли
также Ингушетия, Западная Чечня и Малая Кабарда. Начальником округа был
назначен генерал П.П.Нестеров, комендант Владикавказской крепости. Ему
фактически передавалась вся власть на местах, которая проявлялась в
военной, административной, полицейской и судебной формах. Одновременно
с концентрацией управления горцами на местах усиливалась роль
кавказской администрации в решении социальных отношений, обострившихся
в Осетии к середине XIX в.
Такая концентрация российской власти
преследовала политические цели России на Кавказе и отвечала российским
интересам, которым администрация М.С.Воронцова придавала особое
значение.
Утверждение представителей осетинской знати в статусе высшего сословия.
В конце 1847 г. генерал П.П.Нестеров, возглавлявший Комитет по
сословным делам, представил свой проект решения возникавших в Осетии
сословных и земельных споров. В нем предлагалось удовлетворить
сословные требования тагаурской знати. 11 знатных фамилий Тагаурии
признавались в ранге высшего сословия. Одновременно с этим генерал
Нестеров продолжал придерживаться достаточно жесткой позиции по
земельному вопросу. В своем проекте он отказывал феодалам в праве на
владение равнинными землями, объявляя их «государственными». В качестве
меры, которая могла бы урегулировать обострившиеся социальные
отношения, Нестеров предлагал раздельное поселение на равнине феодалов
и свободных общинников, составлявших основную массу населения Осетии.
Для обособленного поселения общинников предполагалось выделить земли из
государственного фонда или же выкупить их у кабардинского феодала
Бековича-Черкасского.
Наместник М.С.Воронцов утвердил проект
генерала Нестерова. В начале 1848 г. было обнародовано решение об
утверждении тагаурс-ких алдар в статусе высшего сословия. Но земельный
вопрос, особенно волновавший феодальную знать, решен не был. Это
серьезно настораживало тагаурских феодалов, и без того находившихся в
оппозиции к российской администрации.
М.С.Воронцов отверг идею
генерала Нестерова об обособленном от феодалов поселении фарсаглагов.
Это, в свою очередь, вызвало недовольство крестьян, требовавших
немедленного их поселения в Батако, Эльхотово, Заманкуле и других
селах, свободных от алдарской зависимости. Кроме того, некоторые
фарсаглагские фамилии настаивали на присвоении им, по примеру алдарских
фамилий, статуса узденских родов.
В 30-50 гг. XIX в. российская
администрация достаточно осторожно вмешивалась во внутренние процессы,
связанные с развитием осетинского феодализма. Некоторые ее действия
(признание части алдар в статусе высшего сословия и готовность наделить
землей свободных общинников-фарсаглагов) фактически стимулировали
феодализацию осетинского общества. Самое главное состояло в том, что
вмешательство извне пока не нарушало естественный процесс общественного
развития Осетии.
М.М. Блиев, Р.С. Бзаров "История Осетии"
|
| Категория: Осетия в пер. половине XIX в. | Добавил: ALANIUS (07.01.2008)
|
| Просмотров: 2399
|
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] | |
 | |  |
|
 |
| Статистика
 | |
Сейчас на сайте: 2 Гостей: 2 Пользователей: 0 |
 |
|
