Искусство. Шедевры скифского изобразительного искусства, хранящиеся в лучших музеях, давно вошли в сокровищницу мировой культуры. Любой образованный человек узнает вещь, выполненную в скифском зверином стиле. Именно звериный стиль составляет самую оригинальную черту искусства скифского мира.
Звериный стиль — это изображение животных (или отдельно их голов, лап, крыльев, когтей), выполненное в особой манере. Мастер смело уменьшал, увеличивал или перекручивал части тела животного, сохраняя при этом впечатление его реальности и узнаваемости. Используя части тепа разных зверей и птиц, создавали образ фантастического существа. Животные изображались в строго определенных позах. Например, хищники — припавшими на лапы (как бы готовясь к прыжку), свернувшимися в кольцо или терзающими добычу. Олени, косули и другие копытные — с поджатыми под живот ногами — то ли в жертвенной позе, то ли в летящем галопе. Птиц показывали с раскрытыми крыльями. Произведения звери¬ного стиля служили для украшения оружия, конской сбруи и одежды.
Что же означают скифские изображения зверей? Одни ученые полагают, что им приписывали магическую силу — способность передать человеку завидные свойства животных. Например, изобразив на рукояти меча орлиный глаз или львиную голову, желали наделить воина силой и зоркостью. Другие ученые считают, что звери были символами скифских богов. Третьи думают, что образы животных обозначали положение их владельцев в скифском обществе.
Наверное, ближе всего к истине мнение тех, кто находит в искусстве звериного стиля мифологическое описание вселенной. Известно, что в скифской картине мира птицы были связаны с небом (верхним миром), копытные животные — с землей (средним миром), а хищные звери — с подземным царством (нижним миром). Устройство вселенной, состоящей из трех миров, повторялось в разделении общества на три сословия, а страны — на три царства. Поэтому такое понимание предметов зве¬риного стиля включает в себя и все прочие значения — магическую силу, указание на богов-покровителей и на принадлежность владельцев к определенным сословиям или царствам. Предполагают, что такими эмблемами-указаниями служили золотые бляхи на щитах скифских вождей, погребенных в Костромском и Келермесском курганах на Кубани. Эти знаменитые своей величиной и богатством курганы относятся ко времени возвращения скифов из походов в Переднюю Азию. Возможно, олень на щите из Костромского и пантера на щите из Келермесского кургана были эмблемами царей, правивших разными частями своей страны.
Излюбленные «герои» произведений звериного стиля — олень, лось, горный козел, барс, пантера, волк, орел. Скифские мастера стремились передать главные свойства животного, отказываясь от незначительных деталей. Талант и фантазия художника помогали придать вещи совершенную форму и декоративный вид, пользуясь скупыми средствами и придерживаясь строгих правил звериного стиля. Давно замечено, например, что олень чаще всего изображается с восемнадцатью роговыми отростками, и это полностью совпадает с образом «восемнадцатирогого оленя» из Нартовских сказаний. Лучше всего сохранились вещи из золота, серебра, бронзы, но материалом для скифских мастеров были не только металлы.
В толще заледеневших Пазырыкских курганов на Алтае археологи нашли неповрежденные произведения резчиков по дереву, кости и рогу, изделия из ткани, кожи и войлока. Подлинными шедеврами древнего искусства являются войлочные ковры с изображением орнаментов и мифологических сюжетов. Одежда и обувь, парадное убранство коня, оружие, походные сумки и столики — все было отделано узором или украшено в зверином стиле.
Художники скифского мира владели многими жанрами — резным рисунком, рельефом, объемной пластикой, аппликацией, вышивкой. Металлические изделия создавали, применяя литье, штамповку, гравировку. Еще одна сторона скифского искусства — каменные изваяния в виде стоящей человеческой фигуры. Такое изваяние устанавливали на вершине кургана. Оно не имело ничего общего с портретом, это был обобщенный образ мужчины, грубо вырубленный из монолитного камня. Мастер показывал только самые необходимые черты — голову, лицо, руки и ноги, одежду и оружие. Изображались также атрибуты власти — гривна на шее и ритон в руке. Изваяние передавало образ прародителя скифов Таргитая, земным воплощением которого являлся царь. Скифы верили, что воздвигая этот образ над могильным курганом, они преодолевают нарушение мирового порядка, которое происходит со смертью царя. С IV в. до н.э. в скифском искусстве распространилась мода на изображение людей. Скифские мастера и жившие в скифских землях греческие художники создавали по заказу царей и вельмож предметы со сценами из скифской мифологии и героических сказаний. Изысканное греческое искусство оказало большое влияние на вкусы скифской знати, но и греческие мастера старательно выражали в своих произведениях верования, взгляды и пристрастия скифов.
На серебряном сосуде из кургана под Воронежем помещены сцены из легенды о Таргитае и трех его сыновьях. В первой сцене Таргитай беседует со старшим сыном, во второй — напутствует уходящего в поход среднего сына, а в третьей — вручает младшему Колаксаю лук, символ власти над скифами.
На золотой бляшке из кургана Чертомлык (на Украине) изображена богиня Табити, наделяющая властью скифского царя. Амфора из позолоченного серебра, которая найдена в том же кургане, отделана фигурками скифов, укрощающих коней. Золотой гребень из кургана Солоха украшен скульптурной группой сражающихся воинов: два пеших скифа нападают на всадника.
Большое число золотых вещей в царских курганах объясняется не только богатством скифских правителей и их верой в загробную жизнь. Золото символизировало у народов скифского мира бессмертие, всемогущество, свет и солнце. Золото считалось атрибутом царской власти, а сам царь воспринимался как олицетворение солнца. Не случайно имя предка скифских царей Колаксая в переводе означает «Солнце-Царь».
Лучше всего нам известно изобразительное искусство скифов. По рассказам Геродота и других античных писателей известны небольшие отрывки скифских сказаний. Великий Нартовский эпос сохраняет сюжеты и образы героев скифского времени, но сказания о Нартах начали записывать только в XIX в. У скифов была своя музыка, песни и танцы. В курганах найдены музыкальные инструменты — арфы и барабаны. Изобретение двенадцатиструннои арфы Нартовские сказания приписывают Сырдону. Древняя арфа и сегодня живет в музыкальной культуре осетин.

Золотые нащитные бляхи — пантера из Келермесского и олень из Костромского курганов на Кубани.


Изображения животных из Пазырыкского кургана на Алтае


Обычаи скифов. Многие народы скифского мира имели общих предков, говорили на наречиях одного языка и вели одинаковый образ жизни. Их обычаи были очень похожи, главное различие древние авторы находили в положении женщин. По словам Геродота, у исседонов женщины совершенно равноправны с мужчинами, у массагетов общие жены, а савроматские женщины участвуют в войнах, носят мужскую одежду и не выходят замуж, пока не убьют врага.
Превыше всего ценили скифы честь и мужество, понимаемое как крепость духа и тела. Кодекс рыцарской морали был незыблемым законом. Скифскому царю Атею приписывали такие слова: «Скифы ценятся не по богатству, а по душевной доблести и телесной выносливости».
Главными заповедями скифского воина были верность друзьям и беспощадность к врагам. Дружбу скифы скрепляли обрядом побратимства. В чашу с вином друзья примешивали капли своей крови, потом каждый погружал в чашу меч, стрелы, секиру, копье. Затем вступившие в союз обращались с молитвой к богам и произносили клятву, после чего вместе со знатнейшими свидетелями выпивали содержимое чаши. Этот обычай сохранился в Осетии до настоящего времени. Друг-побратим называется «ардхорд», ни в древности, ни позже таких друзей не могло быть много. Древнегреческий писатель Лукиан приводит объяснение скифов: «В союзы дозволяется вступать самое большее трем лицам, потому что, кто имеет много друзей, тот кажется нам похожим на публичных блудниц, и мы думаем, что дружба такого человека, разделенная между многими, уже не может быть столь прочной».
Тот же Лукиан рассказал историю дружбы Дандамиса и Амизока, участвовавших в войне причерноморских скифов с савроматами. Амизок был взят в плен, и Дандамис явился к врагам с просьбой освободить друга. Савроматы требовали выкуп, но Дандамису было нечем платить. Тогда савроматский предводитель предложил ему отдать глаза. Дандамис согласился, ему выкололи глаза и передали Амизока. «Но, конечно, Дмизок не мог допустить, чтобы он оставался зрячим, раз Дандамис ослеп, и поэтому тоже лишил себя зрения, и скифы стали кормить их на общественный счет, окружив чрезвычайным почетом».
Воинская доблесть проверялась в походах и войнах. Только тот имел право на часть добычи, кто убил врага. Скиф доказывал свой успех, предъявив царю голову убитого. Снятый с нее скальп служил почетным трофеем. Итоги военных предприятий подводили один раз в году, когда правитель каждого округа приглашал своих воинов на общественный пир. Вино наливали в особый сосуд — кубок почета. Геродот рассказывает, что «из этого сосуда пьют только те, кто убил врага. Те же, кому не довелось еще убить врага, не могут пить вина из этого сосуда и должны сидеть в стороне, как опозоренные. Для скифов это постыднее всего. Напротив, всем тем, кто умертвил много врагов, подносят по два кубка, и те выпивают их разом». Обычай подносить почетные кубки жив и сегодня, изменились только поводы — заслужить уважение можно и мирными занятиями.
Когда скифский воин собирал отряд для набега или для мести обидчикам, он приносил в жертву быка и, разложив сваренное мясо, садился на расстеленную шкуру. Родственники, друзья и все пожелавшие участвовать в походе брали по куску мяса и ставили правую ногу на шкуру — это означало клятву. По описанию Лукиана, при этом каждый обещал «доставить, кто сколько в силах: кто пять, кто десять всадников на своем хлебе и жаловании, другой же и большее число, иной — тяжеловооруженных или пехотинцев, сколько может, а самый бедный только самого себя. Собирается иногда с помощью шкуры большое число воинов. Такое войско чрезвычайно стойко и непобедимо, ибо оно связано клятвой».
Семейные обычаи скифов известны меньше, чем воинские. Скифские семьи были небольшими и чаще всего включали родителей и детей. В среде знати имело распространение многоженство, но и рядовой скиф мог завести несколько жен. У царя Ариапифа было три жены.

Царь Скилур имел 50, а по другим сведениям — 80 сыновей. Женщина, оставшаяся вдовой, могла выбрать нового мужа среди ближайших родственников умершего. Например, сын Ариапифа царь Скил вместе с властью унаследовал от отца его молодую жену.

Скифские мудрецы. Скифская цивилизация открыла новую эпоху в истории североиранских племен. Успехи кочевого и земледельческого хозяйства, торговля и культурный обмен со многими странами, знакомство с жизнью других народов порождали потребность в новом знании. Мифологическое восприятие окружающего мира дополнялось его ра¬циональным объяснением, основанным на обобщении практического опыта и житейских наблюдений. Реальная жизнь задавала сложные вопросы о личной судьбе и роли человека в обществе, о предназначении своего народа и месте своей страны в огромном и многообразном мире. Народ отвечал на эти вопросы устами своих мудрецов — первых философов, носителей народной мудрости и нового знания.
Самым известным скифским философом был Анахарсис, признанный одним из семи величайших мудрецов древнего мира. Анахарсис проис¬ходил из царской семьи, он был сыном царя Гнура, братом царя Савлия и родным дядей победителя персов — царя Иданфирса. Анахарсис много путешествовал, он получил прекрасное образование и был знаком с лучшими достижениями античной культуры и выдающимися людьми Греции и Малой Азии. В начале VII в. до н.э. молодой Анахарсис приехал в Афины и явился к дому Солона, великого законодателя, поэта и философа. Через раба он передал, что желает стать гостем и другом хозяина. Солон велел ответить, что друзей заводят на родине. Анахарсис заметил на это, что Солон как раз и находится на родине. Пораженный находчивостью скифа, Солон пригласил его в дом и стал ему лучшим другом.
«Мне одеянием служит скифский плащ, обувью — кожа моих ног, ложем — вся земля», — говорил Анахарсис, подчеркивая свое равнодушие к богатству. «Золота мне не нужно, довольно мне воротиться в Скифию, став лучше, чем я был», — так он объяснял желание узнавать новых людей и чужие страны. Главное различие между людьми не в языке и племенной принадлежности, утверждал Анахарсис, а в помыслах и делах. Зависть и страх считал он доказательствами низкой души и учил радоваться чужому благополучию, а ненависть, зависть и другие пагубные страсти изгонять как врагов.
В беседе философов о том, как следует управлять домом, один из собеседников сказал со смехом, что у Анахарсиса нет дома, а есть только повозка кочевника. На это скифский мудрец отвечал, что не изделия каменщиков и плотников и не пышное убранство являются домом, а «то, что обретается внутри — дети, супруги, друзья, служители и все прочее, что будучи устроено сообща, разумно и здравомысленно, даже в муравьиной куче или птичьем гнезде называлось бы хорошим и счастливым домом».
«Тело есть орудие души, а душа — орудие бога», — утверждал Анахарсис. Поэтому законам и ценностям, придуманным людьми, он предпочитал здравый смысл, простоту и равновесие созданной богом природы.
Законы, по мнению Анахарсиса, «слабее и тоньше паутины», а богатство преходяще и враждебно свободе. В пример он приводил скифский образ жизни: «Мы все владеем всей землей, то, что она дает добровольно, МЬ1 берем, а что скрывает, оставляем; защищая стада от диких зверей, мы берем взамен молоко и сыр; оружие имеем мы не против других, а для собственной защиты». Хорошим правлением назвал Анахарсис такое, при котором «лучшее воздается добродетели, худшее — пороку, а все остальное — поровну».
Слава скифского мудреца была столь велика, что древние греки приписали ему изобретение горящего трута, двузубого якоря и гончарного круга. Его остроумные ответы вошли в поговорку. Узнав, что корабельные доски имеют толщину в четыре пальца, Анахарсис сказал, что моряки плывут на четыре пальца от смерти. На вопрос о том, какие корабли безопаснее, он ответил: «вытащенные на берег». На вопрос, кого больше, живых или мертвых, он переспросил: «а кем считать плывущих?».
Жизнь Анахарсиса завершилась трагически: вернувшись на родину, он был обвинен в измене скифским обычаям и убит родным братом — царем Савлием.
Еще прежде Анахарсиса в Афины приехал и поселился там скифский врач Токсарис, который после смерти был признан героем. Афиняне приносили ему жертвы как великому врачу и объявили его потомком Асклепия — бога врачевания.
Сохранились предания о скифском жреце Абарисе, который совершал очищения и изгонял моровые болезни из городов, точно предсказывал землетрясения, успокаивал ветры и усмирял морские волнения. Он приезжал к Пифагору для беседы «о промысле богов, о небесных явлениях и земных переменах».
Античная литература находила в скифах прямодушие, бесхитростность и умеренность. По словам великого географа и историка Страбона, «Анахарсис, Абарис и некоторые другие скифы, им подобные, пользовались большой славой среди эллинов, ибо они обнаруживали характерные черты своего племени: любезность, простоту, справедливость».

Надпись на серебряной чаше из кургана Иссык


Реконструкция колеса скифской повозки


Позолоченный браслет из кургана Большая Близница


Историческое значение скифской цивилизации. Скифская цивилизация явилась продолжением социальных и духовных традиций древних ариев в новых исторических условиях. Освоив огромные территории и создав новую систему хозяйства, скифы построили собственное культурное пространство, открытое для обмена и сотрудничества, но стойко сохраняющее индоевропейское-арийское-иранское наследие. Этими обстоятельствами традиционности (древние корни), новизны (кочевничество), открытости (мировые связи) и определяется самобытность и длительное влияние скифской цивилизации.
В I тысячелетии до н.э. впервые сложилось культурно-историческое единство европейских и азиатских степей. Вместе с прилегающими горными и лесными областями евразийский степной пояс стал миром скифской цивилизации. Для этой части суши скифская культура была синонимом и двигателем прогресса. Приобщение к скифской цивилизации включало племена и народы в систему мировых культурных и политических связей — в поток всемирной истории. Не случайно расцвет скифской культуры по времени и по историческому значению совпадает с другими выдающимися духовными достижениями человечества — «греческим чудом» (культурным взрывом в Древней Греции), эпохой иудейских пророков в Палестине, религиозными реформами Заратуштры в Иране и Будды в Индии, распространением учения Конфуция в Китае.
Скифская цивилизация явилась началом и фундаментом трехтысяче-летней традиции евразийского культурно-исторического единства, которое в средние века продолжали тюркские империи, а в новое и новейшее время — Россия.
Наследие скифской цивилизации входило в языческую культуру древних тюрков, славян и германцев, определяло военно-технический и духовный облик средневекового европейского рыцарства.
Из скифской цивилизации выросла культура средневековой Алании-Осетии.

Скифское золотое украшение для женского головного убора